Если бы люди были домиками...

История в картинках

1. Она была такой. Лет в 11, в 14, а может даже и в 15. Девственная, мечтательная, грезящая о будущем... там рыцари и  романы. И семья,  с самым  любящим, самым  достойным, самым умным и понимающим, с божественной половинкой.

С Самым.

И вести себя он, конечно, будет как самый Самый, а если в чем-то ошибется, то она сразу поймет: он не Самый, и прогонит его.    Жизнь ее будет прекрасна,  она будет  любимой, богатой и знаменитой, а еще она совершит что-то великое, но что — пока неизвестно.

2. Но в 18, в 20, а может даже и в 24, она мечтала быть вот такой. И Его выбирала уже не по всем на свете параметрам, а чтобы мог обеспечить; и знала, цинично-иронично-разочарованно, что Того Самого нет.

И по ночам ее девочка внутри, может быть,  плакала, потому что ей казалось, что Он все-таки где-то есть, но из-за ее ироничности не найдет ее, пройдет как-нибудь мимо.

И она вышла замуж. Выбрала самого обеспеченного и серьезного из тех, кто предлагал; а предлагал, по-настоящему, только один,  он и назначен был «тем самым»; ему было об этом объявлено, а сама она, пожалуй, не верила в это.

 Было белое платье, были родственницы со свадьбой в кафе. А потом все должны были позавидовать. Ну это и делалось все для того, чтобы кто-то мог позавидовать, и чтобы те, которые нашли Того Самого и стали счастливыми, заткнулись. Вот, она тоже нашла, и то еще посмотреть надо, насколько они не соврали.

Не надо тебе принца заморского, детка, знающего пять языков, да с алым цветочком. Вот тебе муж, семьянин, надежный, работа, квартира. Тоскливо? Зато это месть. Месть Ему Самому, зачем не пришел он, пусть сердце его разорвется. Ведь он не пришел.

3. А в 30 она стала такой. И может даже в 34. Детей в первый класс отвела, кухня, работа, полнею...

Терки с соседками, дружба с соседками, родительское собрание. Первый раз в жизни зачем-то пошла голосовать.

Муж, в общем-то,  сволочь, не обращает внимания, но зарплату дает. Потому с ним живу. Маме помочь надо, у мамы больные ноги. И, может быть, года через три накопим на отпуск.

4. И это был лучший вариант.

Потому что в нелучшем, уже в те 34, и может даже уже и в 33, и даже в 40, и в 42, была бы она вот такой.  Болит все. Никто помочь не может.  И жизнь как груз отчаяния, страданий, и тяготы, но и «сквозь развалившуюся крышу лучше видно небо»: смирение. Ей бы дожить до пенсии, внуков увидеть.

5. Она, может быть, станет такой: простенькой, старенькой, думающей о хозяйстве, и все у нее будет ладно, хотя одиноко, но есть же телевизор и муж (на рыбалке), сподручно.

Дети, внуки по выходным приезжают. Курочки, а то и коза. И так лет до 70, а может и дольше...

6. Но это был лучший вариант.

А в нелучшем такой она станет: озлобившейся, очерствевшей, на все раздраженною, нищей, и детей прогонит, и внуков, а то и сами они ее бросят.

И будет жить одна, и снова девочка внутри нее плачет, и слезы ее будут в злость превращаться, словно быльник, чертополох. За  неполученную радость, за обиды, за предательство мужа. И помрет она только лет в 90, потому что нечего вам, не дождетесь, так легко не отделаться.  И даже сам Бог, наверно, не ждет ее  на небесах — идущую  к Нему, с клюкой воинственно поднятой.

7. И после смерти ее так о ней, может быть, будут помнить, и будет душа ее витать над тем местом, равно любя близких, дальних, потомков, равно за всех болея. И ничего из земной юдоли ей больше не надо.

8. Но если любили ее, то так о ней вспомнят, и плакать будут, и назовут кого-нибудь в ее честь, и родится правнук или правнучка с такими, как у нее, глазами. И много детей в их роду  будет:  розовощеких, веселых.

9. Только на самом-то деле вот  будет что в ее смерти. 

Раньше ли, позже. Кто-то горит и при жизни, а в смерти всего лишь сгорает полнее. Кто -то всю жизнь стремится сгореть.

Гореть и сиять.

10. Ведь она мечтала загораться.

Выстраивая первые свои камни. 

Лет в 9.

11. Она, может, мечтала быть даже такой. И теперь оно, может, и сбудется.  С каждой новою жизнью, она по-разному сложит все камни, и главное,  ты  же знаешь, девочка, чтоб гореть и светить.

Тогда девочка точно не сможет заплакать.

И, блин, (извините), откуда Тот Самый, да еще и с парусами, да еще и с алыми парусами, мало, что ли, ему его алых цветочков. Вот он чего хочет, зачем меня хочет?

А пусть,

Только я со своего берега не уеду. Безумие это, со своего, светящегося, берега уплывать. А так-то он Тот Самый, это я знаю, да и что в нем такого, спасибо, конечно, Господь, что мне друга послал.

12. Да нет, в детстве она мечтала вот так. Года в 3, и в 4, и в 10, и в 16. Там огонек внутри спрятан. Ей чужого пути не надо, она знает сердцем, гдк правильный путь.

Вокруг должно быть то, что ты любишь. И чем больше приходит того, что ты любишь, чем больше ты это разыскиваешь, садишь, сеешь, приманиваешь, привлекаешь и заботишься о неи, тем и теплее. И внутри огонек.

А муж — чего? Хороший он парень, вот, строит чего-то и садит. И ее гладит по голове.  Простой, и она, пожалуй, простая, как трава и земля.

13. Так ведь это она раньше намечтала, на берегу. На небесном берегу, на небесах. Вот она там уже знала, как паренька своего встретит, да как отличит она его от прочих, и где жить он будет, и какие проблемы с ней решать.

И ничегошеньки она тогда не боялась, потому что не ведала об опасных опасностях. Оно и всегда так: не ведаешь, как кусает кобра, пока не покусает; не ведаешь, как сладок и жесток вкус морской воды, и как блаженно вдохнуть после долгого перерыва. Она уверена была, что ей понравится жизнь.

А потом... потом она вернется сюда. К Маме и Папе. 

(все фотографии взяты из открытых источников)